Как я стал писателем
Писателем быть модно. Даже моднее чем розовые штаны с блестяшками на жопе, и уж куда как моднее, чем розовые штаны без блестяшек или блестяшки без штанов, хотя второе – красиво, если вы понимаете, о чем я (я о голых бабах, конечно же). На вопрос «кем вы работаете» следует отвечать, держа кофейную чашечку двумя пальцами, отставив мизинчик: «Я – писатель». После этого из чашечки должно громко отхлебнуть, главное, чтоб кофей не был горячим, а то закашляетесь и испортите все впечатление. А вот прополоскать этим самым кофеем зубы, до того как его проглотить, вполне себе ничего. Потому что все знают, писатели – люди оригинальные.
Неплохо также иметь обо всем свои умные и оригинальные суждения (первое прилагательное к суждениям, впрочем, не обязательное), которые всегда, везде и гордо высказывать, вытирая простуженный нос шейным платком. Что-то вроде: «Г***о этот ваш Достоевский, калоед и порнограф». Это называется – писательский взгляд на окружающую действительность. Все сразу будут думать, что ваш следующий роман непременно будет обличительной сатирой на стереотипность восприятия классической литературы в призме мышления современного читателя, отравленного мейнстримом. Про это даже в газете напишут так, что вы сами ни слова не поймете.
Кстати, писать при всем при этом что-либо вовсе не обязательно. Даже больше – вредно и ненужно для писательского имиджа. Если у писателя есть много денежных знаков (желательно в валюте, но пойдет и в рублях, в принципе), то можно нанять специально обученных людей, которые для вас сами все напишут, сверстают и продадут. Только успевай автографы ставить (лучше, кстати, завести для этих целей факсимиле с надписью «Писатель»). Если у писателя много денежных знаков нету, то это тоже неплохо, тогда он автоматически становится Великим, но Непризнанным писателем и приравнивается в правах к беженцам из Зимбабве.
Особое место в жизни писателя занимают поклонницы. Их можно либо нанять в модельном агентстве (если вы богатый писатель), либо прикормить в общежитии педагогического института, куда ездить с водкой, лежать на койке пьяным, пощипывая струны гитары и исполняя частушки, «Подмосковные вечера» и «У кошки четыре ноги». Секс в жизни настоящего писателя как таковой отсутствует, потому что руки трясутся, печень болит и эрекция ни к черту. Поэтому положено напиваться окончательно, тошнить на пол и выползать из общежития на четвереньках со спущенными портками. Потом на последние деньги ловить такси и уезжать куда-нибудь в ночь.
При встрече с другими писателями положено гордо морщить нос и плевать в их сторону остатками ужина (при условии, что у них нет денег, чтоб налить вам выпить). Потому что ясно же, Великий писатель, он один, то есть вы. А остальные так, графоманы. Если у вас берут интервью, то встречаться с журналистом надо в кафе, заказывать плотный ужин (салат, мясное блюдо с гарниром и восемь пива), отвечать на вопросы, разбрызгивая слюну и активно жестикулируя, под конец беседы обидеться на что-нибудь и гордо удалиться, оставив счет на интервьюера. На радио ходить вообще не надо, там не кормят, а в телевизоре появляться только ночью – утром настоящий писатель плохо выглядит.
Стать писателем очень просто. Проще некуда даже. Для этого достаточно желания, смелости и мятых штанов. Вот я, к примеру, проснулся однажды утром и понял, нет, не то, что я писатель, а то, что у меня лезвия в бритве закончились. Тогда я перестал бриться, отпустил бороду и вот тогда уже смог гордо говорить: «Здравствуйте, я писатель, а вы – г***о». И все верили. Потому что борода, мятые штаны и пьяный – вылитый писатель с большой буквы Л (литератор, в смысле, это я каламбур такой писательский подпустил, берите на заметку). Бороду, кстати, нельзя сбривать, а штаны гладить. Меня, правда, за это жена чуть не выгнала, поэтому я больше не писатель. А вы дерзайте!
(c) susel_times
